Поцелуй смерти

Не нашла подфорумы - рассказы, поэтому написала в общую ветку... Я понимаю, он довольно большой, но прошу дочитать до конца, и в идеале оставить коммент с отзывом (для меня это очень важно). Больше всего приветствуются замечания, а то вдруг я чего упустила...

ПОЦЕЛУЙ СМЕРТИ.

- Приближённые утверждают, что это ревматизм, - говорил Воланд, не спуская глаз с Маргариты, – но я сильно подозреваю, что эта боль в колене оставлена мне на память одной очаровательной ведьмой, с которой я близко познакомился в тысяча пятьсот семьдесят первом году в Брокенских горах, на Чертовой кафедре.

М.А. Булгаков. «Мастер и Маргарита».

I

1516 год. Польша. Хозяйка небольшой корчмы в деревеньке N***, белокожая черноглазая брюнетка в просаленном фартуке, стояла у окна и заворожено наблюдала за звёздами, что-то быстро записывая. При свете луны она казалась ещё более бледной, чёрные растрёпанные волосы, лишь подчёркивая эту бледность, незаметно развеивались по ветру, что и без того редкий путник, завидев её, принимал за призрак и крестился, подгоняя лошадь.

Ударил гром, ливень грянул сразу, не по обычаю, без предшествующей увертюры отдельных капель. В корчму постучали. Девушка вздохнула, посетовав на неожиданного гостя, который не дал дописать последние строки. Она отошла от окна, двигаясь по направлению к двери, но гость, не дожидаясь, пока ему откроют, вошёл сам. Хозяйка смерила его придирчивым взглядом, слишком уж темен и невзрачен был этот средних лет мужчина, укутанный в чёрный, мокрый от дождя, и поэтому блестящий от света свеч, плащ.

- Никогда не судите о входящем по внешнему виду, - раздался глухой бас из тени капюшона, заметив небольшую толику отвращения к своей персоне, - Вы можете ошибиться и притом значительно, любезная Мария.

Девушка попыталась казаться хладнокровной и сделала вид, что ничему не удивлена. «Наверное, кто-нибудь из деревни уже рассказал ему обо мне», - решила она так.

- Вы не правы, я ещё никого не знаю в этой деревне. В первый раз, так сказать, - брюнет улыбнулся, - Вот, решил заскочить, думал, авось здесь кого-нибудь встречу, - мужчина окинул взглядом пустые столы таверны, - Видимо, зря.

«Я что, сказала это вслух? Или он читает мысли?.. Нет, это просто смешно. Просто нужно больше следить за своим языком», - подумала Мария. Увидев сомнение и подозрение в глазах полячки, бас добавил:

- Пусть то, откуда мне известно Ваше имя, пока останется тайной.

Девушка молча кивнула. Её страх к этому человеку нарастал. Он будто был окутан чёрным облаком – таким таинственным, наводящим ужас и некий запретный трепет. Что-то внутреннее говорило: «Гони, гони его прочь. Не накликай беду». Но это единственный посетитель за последние два дня. А в работе деньги важнее любых предчувствий. Поэтому молодая хозяйка указала на один из пустевших столов и пригласила сесть.

- Спасибо, - поблагодарил мужчина и, сняв с головы капюшон и обнажив совершенно чёрные волосы, сравнимые по черноте разве что с оперением чёрного лебедя, присел на дубовую лавку, - Извините, я забыл представиться. У меня необычное имя – дело в том, что мои родители странные люди, хотя, если честно, людьми их назвать сложно, и, по неизвестным мне причинам, они окрестили меня так. Можете звать меня Natas. Natas Olbaid. Я путешественник.

Не услышав ничего в ответ, брюнет попросил вина и положил руки на стол, ожидая пока девушка пройдёт в другой конец обширной, но ничем не примечательной комнаты, украшенной разве что запылённым портретом каких-то старика и старухи, и нальёт дешёвое красное, чересчур терпкое вино, которое уже через минуту стояло на столе, напротив нежданного гостя.

Девушка уже было хотела вернуться на своё место у окошка и приняться за последние строки своих записей, как Olbaid осведомился:

- Это Ваши родители на картине?

- Да, - обернувшись и мельком взглянув на портрет, отозвалась девушка и улыбнулась, - Они были хозяевами этой корчмы. А после их смерти она досталась мне.

Сказав это, Мария продолжила своё шествие к подоконнику и с рвением дописала последние слова. Пока девушка была занята письмом, брюнет оглянулся и осмотрел помещение. Серые стены, дешёвые свечи на столах и, что самое удивительное для подобных мест, опять-таки ни одного посетителя. Поэтому, как только девушка закрыла свою тетрадь, мужчина спросил:

- В этой деревне так много трактиров и совсем не хватает заядлых пьяниц?

- С чего вы взяли? – удивилась Мария такому вопросу.

- Потому что в этом заведении нет ни одного.

- Нет, дело не в этом, - вздохнула хозяйка. Ей, видимо, совсем не хотелось говорить причину сего странного отсутствия людей в помещении.

- А в чём? - полюбопытствовал неугомонный пришедший.

- Да была тут одна история, - туманно намекнула девушка и тут же почувствовала необъяснимое желание рассказать этому человеку всё.

II

- Я, пожалуй, расскажу её Вам. Не знаю почему, но я испытываю к Вам такое доверие, будто Вы можете что-то изменить, - при этих словах, услышанных от хозяйки корчмы, брюнет ухмыльнулся - дал понять, что для него нет ничего невозможного, но девушка, не обратив особого внимания на его ухмылку, продолжила, - Знаете, хотя откуда Вы можете знать, два дня назад у одной достаточно уважаемой женщины в нашей деревне начались сильные боли внизу живота, похожие на схватки. Она была беременна, но срок был ещё слишком мал для рождения ребёнка. Собралась вся деревня, пришла и я. Не только потому, что это было невиданное событие у нас, в такой глуши, где уже на протяжении многих лет ничего не происходило, ещё потому, что по образованию я врач. Раньше этот трактир пользовался успехом, поэтому мои родители, - тут девушка указала рукой на портрет, - отправили меня в Варшаву на учёбу. Получив красный диплом, я вернулась сюда, к своим единственным родным, на эту процветающую тогда ещё жилу. Родители получали вполне приличные доходы и при том были вполне уважаемыми людьми в деревне. Дурак благотворит тех, кто снимает с него последнюю рубашку, но делает это учтиво. Несколько лет назад они умерли, мама пережила папу всего на несколько дней. Я осталась одна. Одна во всём мире.

- Почему же одна? - Natas позволил себе перебить речь сироты, - Разве никто из мужчин не пытался стать спутником столь прекрасной дамы?

- Пытались. Многие. Но после смерти родителей я стала подозрительнее ко всем. Мне почему-то казалось, что мужчины знакомятся со мной из-за корчмы. Пытаются завладеть в первую очередь не мной, а ей. Понимаете? Не было больше родни, которая могла бы поддержать в нужную минуту, дать совет. Я должна была сама всё решать. И не было второго шанса на исправление ошибок. Не знаю, откуда ко мне в голову приходили такие мысли. Я перестала выходить в люди от этих выдумок, казалось, что всюду обман и корысть. Вы, наверное, думаете, что я – настоящая дура?

- Нет-нет, что Вы, - разуверил девушку Olbaid, - Осторожность никогда не помешает, поверьте мне.

- Только не в таком количестве. Я стала чуждаться людей. Мне даже противно было принимать гостей в корчме. Но что тут поделать – работа требует. Знаете, я чувствовала себя, как отшельник, который забился в свою нору и не выглядывает оттуда. И может быть порой до него даже доходит, что это ненормально, но он уже ничего не может с собой поделать. Преодолеть какую-то незримую преграду.

В конце концов приставания мужчин иссякли. Они поняли, что меня так просто не добиться и, что гораздо лучше будет переключится на какую-нибудь другую девушку – более доступную и ветреную – благо, таких полдеревни. А я, если честно, была только рада.

Что-то мы с Вами уклонились от моего рассказа. Так вот, придя для осмотра этой женщины, действительно выяснилось, что у неё схватки. Надежды не было. Организм, что женщины, что ребёнка, не был готов к рождению. Они оба погибали. Но всё же я попыталась. Как врач, принёсший клятву Гиппократа, я должна была бороться до конца. Я попросила всех выйти из комнаты. Вам, вероятно, будет скучно слушать названия и описания всех тех способов, которые я применяла для спасения. Поэтому я всё это, пожалуй, упущу и не буду воздействовать на Вашу психику всякими медицинскими терминами. Скажу только, что в результате мне удалось спасти только ребёнка, что, заметьте, уже было большим успехом. Роженица же не выдержала и, чуть взглянув на новорождённого, которого я поднесла на своих руках к её лицу, потеряла сознание и умерла. Буквально в тот же миг в комнату ввалились люди. Мне показалось тогда, что они будто чем-то рассержены, слишком решительны и свирепы были их лица.

С того самого дня ко мне в таверну никто не заходил, что очень меня насторожило. Даже когда я фактически превратилась в отшельницу, ко мне в таверну всё равно продолжали ходить. Мне надоело сидеть в неведении, и вчера я, переодевшись так, чтобы меня никто не узнал, пошла выяснить, что случилось. Никто не обратил внимания на странную незнакомку, что бродила по улицам, подслушивая разные сплетни. Это и понятно, ведь они были заняты сочинительством этих слухов. В общем, я узнала, что меня окрестили ведьмой, - Мария взглянула на брюнета, пытаясь подсмотреть его реакцию на эти слова, но тот был абсолютно спокоен, и даже если ему и стало не по себе, он ничем этого не выдал.

Тогда девушка продолжила:

- Выдумали, что я, выгнав полдеревни из комнаты, в которой беременная преспокойно рожала малыша, сотворила колдовство и высвободила ребёнка из утробы матери. Дескать, он мне был нужен для поддержания ведьминских сил. Точнее его кровь. А мать, как свидетельницу колдовства я умершвила. И чуть только я собралась выпить кровь новорождённого, как в комнату ворвался муж умершей, точнее убитой. Стоя у дверей комнаты, тот почувствовал страшный порыв, словно сердце вырывают изнутри младенца прямо на его глазах. Тут я, смекнув, что с кровью придётся подождать, с извинениями передала ребёнка отцу и ушла к себе в дом. Как Вам это понравиться? А некоторые даже предполагали, что я нарочно напустила на роженицу ранние схватки.

Вот что делает с деревенскими людьми долгое отсутствие всяких событий! Начинают придумывать всякую ерунду. Не могут они понять, что такое возможно, когда женщина при родах умирает, а ребёнок остаётся практически невредимым… Нет: «Как может родиться живое существо из утробы мёртвого? Точно, ведьма», - девушка истерически зарыдала и с мольбой уставилась на Natasa, - Что теперь со мной будет? Что делать?

III

- Интересуетесь, что с Вами будет? – спросил Olbaid, слегка ухмыльнувшись, и, встретив кроткий кивок, ответил, - Завтра на рассвете Вас придут арестовывать. Вся деревня желает Вашей смерти. Вас предполагается сжечь на костре.

Девушка испуганно взглянула на брюнета, слёзы уже не текли из её глаз:

- Зачем же Вы тогда пришли?

- Хочу помочь, - уверенно ответил мужчина.

- Помочь? Разве здесь можно помочь? Давайте каждый из нас будет заниматься своим делом.

Мария пошла в подсобку. Вернувшись оттуда с небольшим сундучком, она принялась складывать в него вещи: портрет родителей, белую вазу с голубыми цветочками, подсвечники, фартук и другие мелочи. Первое время Natas спокойно смотрел на её приготовления, а потом сказал:

- Можете даже не готовиться, - при этих словах девушка повернула голову к говорившему и вопросительно уставилась на него, требуя объяснений, - Дело в том, что Ваши соседи следят за дверьми Вашего дома с десяти часов вечера, бояться, что в последний момент Вы улизнёте от правосудия.

Гнев пробрался к сердцу лже-ведьмы, лицо окрасилось неприятным розовым светом, что означало, что его хозяйка вне себя от ярости. Её прорвало, и она закричала:

- Хорошо. Но есть одно но, если ведётся слежка, то как же Вы сюда пробрались?

- Я воспользовался удачным моментом. Удивительно, но словно по какому-то весьма странному колдовству, в дом Ваших соседей пробралась гадкая змея, которую они поначалу испугались, а потом ещё минут десять всей семьёй пытались убрать из дома. Мне этого времени вполне хватило.

- Допустим так. Но откуда вы всё это можете знать, про арест, про слежку, про моё имя, в конце концов, если Вы ни с кем не разговаривали, ни с одним, проживающим в этой деревне?

Брюнет улыбнулся своей полуулыбкой–полуухмылкой, став похожим на только что принявшего пищу довольного льва:

- Я знаю гораздо больше, чем Вы только можете себе представить.

- Да? Например? – спросила девушка, сама не понимая, почему она так обозлена на этого гостя.

Гость вздохнул, посетовав на внезапное недоверие к своей персоне и, словно впав в какую-нибудь нирвану, глядя стеклянными глазами сквозь прекрасную фигуру прямо перед собой, ответил:

- Звёзды… Они таинственны и прекрасны. На медленно темнеющем небе сначала появляется одна звезда, потом вторая, третья… Заворожёно смотрю я на них из окна моей спальни. Сердце переполняется восхищением и страхом неизвестности. Но я уже не могу оторвать очарованного взгляда от этих прелестных созданий. И сами они, мерцая и подмигивая, смотрят на меня из глубины тёмного неба.

Эти капельки расплавленного света сиянием наполняют мне душу и приносят вдохновение. И мысль в голове: из какой дали приходит их свет? И шепчут мне звёзды: «Мы дальше, чем месяц, мы дальше, чем Солнце, мы дальше Плутона. Тебе не добраться до нас – не мечтай!».

Но в мыслях своих я уже рядом с ними. И снова, и снова стою у окошка. И снова несут меня мысли. Туда, за Плутон, где света селенье, счастье, где радость… Туда, где уже я не раз побывала, куда мысли несли сотни раз.

Natas очнулся. Его глаза приняли нормальное состояние и увидели полностью поражённую девушку.

- Откуда Вы узнали, о чём я пишу? Даже если Вы прочитали мои записи, когда я уходила за вином, как Вы догадались о тех словах, которые я дописала, когда вернулась? Как Вы запомнили всё слово в слово? Кто Вы в конце концов?

- Не пугайтесь, Мария. Вы скоро всё узнаете. А сейчас ответьте только: хотите ли Вы избежать той участи, уготованной Вам деревенскими?

- Да. Я на всё готова, на всё пойду, - произнося эти слова, девушка приблизилась к брюнету так близко, что могла бы его запросто обнять, но она только схватила его за плечи.

- Я знал, что Вы согласитесь, - с этими словами Natas обнял её и, так и не объяснив, на что она согласилась, поцеловал её в лоб. Мария обмякла в его руках и потеряла сознание.

IV

Девушка открыла глаза. Первое, что она сделала, вспомнила всё, что произошло ночью: таинственного незнакомца, его всезнайство, рассказы про арест, про слежку… Сколько времени она пролежала без сознания? Взглянула в окно. Ещё темно, но первые лучи солнца уже пробиваются сквозь тьму на горизонте. Мария оглянулась. Вроде ничего странного. Но ощущение чего-то невероятного не пропало. Как-то слишком высоко она лежит, словно её матрас вырос на полметра. Посмотрела вниз, под себя, на то место, где должна находиться кровать. Посмотрела и не смогла поверить своим глазам. Она парила над кроватью. Парила на высоте, превышающей высоту кровати сантиметров на двадцать, а может даже и чуть больше. Воздух держал её на этой высоте. Держал, будто она весит меньше самого маленького пёрышка.

Завидев входящего в комнату брюнета, Мария приподнялась и присела в воздухе. Её испуганные глаза будто приковались к нему, а мозг судорожно перебирал варианты произошедшего. В голове то и дело что-либо прояснялось, но самое главное ускользало, хотя одна незатейливая мысль постоянно стучала в висках. Наконец решившись, девушка гордо подняла голову и, собрав всю свою смелость, спросила:

- Что Вы со мной сделали?

- Как что? – удивился Natas, словно видеть летающих дев для него было нормой жизни, - Спас Вас, как Вы и хотели.

- Кто Вы? Только прошу Вас на этот раз сказать мне правду, - девушка осторожно опустилась и встала на пол.

- А разве я Вам лгал? - ухмыльнулся Olbaid и, вздохнув, продолжил, - Неужели Вы ещё не догадались? Каждый раз люди ломаются, пытаются сделать вид, будто ничего не понимают. Но сердце уже решило всё за них. Только разум не хочет принимать правду. Знаете, однажды одна девушка так и не смогла смириться – повесилась, хотя совсем недавно на коленях умоляла меня помочь. И я помог. Она знала, кто я такой, она знала о последствиях. Но видимо, ожидала чего-то другого. Теперь Вы… Почему гоните подальше то, что стучит, надоедливо и неприятно, но правдиво, в Вашем мозгу? Почему не верите сама себе? Почему не хотите поверить?

- Прислушаться к стуку? – тихо промолвила Мария и, глянув на соглашающийся кивок головы собеседника, пробормотала, - Прислушаться…

Последовавший затем миг молчания накалил обстановку до предела.

- Natas Olbaid, - произнесла девушка медленно, будто всё поняла, но до конца не поверила – нужно было доказательство.

Внезапно она сорвалась с места. Вбежав в соседнюю комнату, которая служила ей небольшой библиотекой и комнатой отдыха одновременно, Мария схватила со стола, стоявшего прямо у дверей, мел и припала лицом к стене, словно хотела обнять. Также внезапно, подняв голову, быстро написала мелом: «Natas Olbaid», после чего отпрянула от надписи и от стены вообще.

Буквы загорелись красным пламенем и, спустя пару секунд, стали менять своё положение. Теперь на стене было написано следующее: «Diablo Satan».

Мария обернулась. Сзади, скрестив руки, стояло усмехающееся божество:

- Видите, сердце иногда имеет преимущества перед разумом. Считайте, что моё имя Satan, а Diablo – фамилия.

Девушка отскочила к стене. Дьявол протянул ей руку и сказал:

- Ничего не бойся.

Необъяснимо, но страх сразу улетучился, осталось только невероятно сильное доверие, как тогда, ночью, когда девушка рассказывала свою историю. Её ладонь легла в ладонь сатаны, а губы прошептали:

- Кто теперь я? Ведьма?

Брюнет улыбнулся и ответил:

- Ведьма.

V

Мария осталась одна. С минуты на минуту должны прийти её арестовывать. Но девушка спокойна, как ни в чём ни бывало. Она знала, что ей делать. Давно она не была так уверена в себе. Она сидела и вспоминала всё то, что всего за одну ночь перевернуло её будущее, её взгляды, её жизнь. Настойчивый стук в дверь прервал её воспоминания. В одном только халате Мария подошла к двери и, отворив её, встретила четвёрку бравых солдат.

- Арестовывать пришли? – сходу спросила она, улыбнувшись.

Солдаты в недоумении переглянулись.

- Что ж так долго-то? Я уж было заждалась, - тем временем продолжила Мария, - Вы проходите пока, а я кое-что закончу, так сказать на прощание с корчмой.

Удивлённые, и даже немного испуганные, мужчины проследовали за хозяйкой. Была бы воля, они скорее всего в ужасе вернулись домой, но мужчина не должен показывать страха, да и долг зовёт.

- Вы уж извините, что я не успела всё сразу приготовить для прощания, - жутко лестным голосом сказала девушка, и после того, как солдаты встали посреди комнаты, взмахнув рукой, с гневным выражением лица, от которого не осталось и тени улыбки, добавила сильно переменившимся тембром, хриплым и грубым, - Для этого мне просто вы могли понадобиться.

С этими словами Мария скинула с себя халат и предстала перед взорами солдат совершенно нагой. Мужчины, все как один, попытались попятиться назад от неожиданности, но из этой затеи ничего не вышло. Их ноги словно прилипли к полу. Взоры солдат тут же обратились на пол, а их ноги изо всех сил пытались оторваться от пола, но как они не старались, у них ничего не получилось. Один из них, самый сообразительный, первый понял, что вырываться бесполезно и, подняв голову, пробормотал:

- Точно, ведьма.

Эти слова прервали старания остальных. А девушка тем временем приблизилась к тому, из чьих уст раздались эти слова:

- Какой умный, - поглаживая солдата по щеке, сказала она голосом, которым мамочки сюсюкаются со своими младенцами, - То ли мне из тебя средство передвижения сделать – что-нибудь типа метёлки, - и жутко рассмеявшись, добавила, - Да. У меня будет самая умная метёлка.

Солдат, к которому обращалась Мария, прошипев сквозь зубы: «Ух, ведьма», оттолкнул гладившую его руку, благо руки поддавались движению.

- Ну, раз тебя не устраивает должность метёлки… - с наигранным сожалением ответила на толчок ведьма и, схватив в руку подсвечник с горящей не смотря на светлое утро свечой, продолжила, - Тогда я тебе не завидую.

Громко рассмеявшись Мария подошла к ближнему столику и с лёгкостью его подожгла, сухой дуб мигом загорелся. Возобновились попытки солдат оторвать ноги от пола. Пламя уже перекинулось на другой стол, когда ведьма вытянула руку, в которую тут же прилетела стоявшая в углу метла. Перекинув ногу и усевшись на метле, девушка крикнула:

- Прощайте, дорогие вы мои! Этот трактир я оставляю вам, можете им пользоваться, как хотите. Пусть он принесёт вам процветание и большие доходы… жаль, что теперь его судьба так тесно связана с вашей!

С диким хохотом брюнетка поднялась в воздух и, сделав круг над уже вовсю пылающим залом и людьми, которые уже начали покрываться огнём, вылетела в окно, разбив стекло на мелкие осколки. Эти осколки недолго перемигивались отражающимися светом пламени и тлеющими телами четверых людей. Упавшая крыша сокрыла эти осколки от посторонних глаз. А тем временем над деревней летела девушка. Улетая, она слышала безумные крики. И была рада, от счастья чувствуя, будто сходит с ума. Такой опьяняющей была победа. Осознавая своё состояние, она чувствовала его всё сильнее и сильнее. Над деревенскими домами раздался громкий ужасающий смех. Гуляющие бабушки в испуге подняли головы. Они видели её, видели, как она улетает, зная, что больше никогда не будет такой, как прежде. Зная, что никогда больше не встретит Его.